поминальные обряды старообрядцев-кулугуров с. Хмелевка

Наименование ОНН

Язык наименования

rus

Современное место бытования ОНН

с. Хмелевка Камызякского района

Информация об ответственности относительно ОНН

Органы, учреждения, лица, представившие объект нематериального наследия:

Название учреждения (организации): ДК с. Хмелевка Камызякского района

Должность и Ф.И.О. лица, представившего объект нематериального культурного наследия: директор ДК с. Хмелевка Яковлева И.Л.

Ф.И.О. носителя традиции (информанта): Александрова Агатея Степановна, Попова Клавдия Константиновна, Дементьевна Анна Филатовна, Яковлева Серафима Григорьевна, Лунева Ольга Алексеевна, Назарова Елизавета Викторовна.

<Дата рождения:1929 г.р., 1929 г.р., 1931 г.р., 1928 г.р., 1982 г.р., 1982 г.р.

Описание

Через два часа после смерти, усопшего обмывали люди старшего поколения. До революции 1917 г. процессом обмывания руководил священник, при этом, женщину обмывали женщины, а мужчину – мужчины. За работу платили имуществом усопшего, как правило одеждой и предметами быта. Священнику и его помощникам за работу давали чай и алкоголь для помина души.

Обмывание усопшего происходило на полу, оно начиналось с лица, после чего переходило на верхнюю часть тела. Вода для процедуры набиралась в реке, после чего выливалась под передний угол дома, в котором стояли иконы. Мочалки, мыло и специальную посуду после завершения процедуры зарывали в землю.

После обмывания усопшего клали на скамейку, предварительно постелив на нее сено и простынь. В течение трех дней после смерти к усопшему приходили все жители села с продуктами и свечами. За умершего было принято причитать, обычно это делали женщины, так как они были более эмоциональны.

На усопшего надевали рубаху, платье, чулки и тапочки. При этом тапочки шили специально для этого случая. Также на усопшего надевали пояс, венчик, на шею – крестик, а в руки давали платок, чтобы платье было видно из-под савана во время Страшного Суда.

Обычно, после смерти, усопший три дня лежал, после чего его накрывали красным покрывалом, на котором был вышит крест. Одежду шили без пуговиц, на голову повязывали платок.

Если человека хоронили без савана, то считалось, что он мог сниться живым односельчанам. Усопший мог также негативно влиять на характер и личные качества односельчан. В этом случае было положено в двенадцать часов ночи идти на кладбище и забивать в могилу осиновый кол, после чего уходить не оглядываясь.

Перед смертью умирающий должен был покаяться батюшке. В случае трагической смерти усопшему прощались все грехи, но если человек без покаяния умирал в пожилом возрасте, то делали обеды, но без помина.

Жители села, предчувствовавшие скорую смерть прощались с родными, давали напутствия родственникам, писали завещания. Умирающего человека традиционно клали ближе к иконе, так как считалось, что так он ближе к Богу. Умирающие заранее готовили для себя одежду: саван, черный длинный сарафан. Гроб заранее обычно не готовили, но готовили подарки: ситец, платки, деньги.

Непосредственно перед смертью черт и ангел боролись за душу человека. Считалось, что в случае победы черта человек умирал, а в случае победы ангела продолжал жить. Однако ангел мог только отсрочить смерть, но не предотвратить ее.

Души женщины и ребенка отличались от мужской души. Считалось, что ребенок – это ангел, тогда как женщина грешна больше, чем мужчина, и больше страдает. Люди, предчувствовавшие скорую смерть, меняли образ жизни. Они становились добрее и религиознее, регулярно ходили в церковь, молились за отпущение грехов.

В селе бытовало также большое количество примет, свидетельствовавших о скором приближении смерти: разрушающаяся печка, установка нового забора, пропажа галоши, зуд в ногах, приход во сне женщины в белом.

Считалось, что душа оставалась в доме до сорока дней после смерти, но ее никто не видел и не слышал.

«Вот у нас лично бабушка умерла. И вот на сороковой день было лето. Такая была тишь. Мы сидели во дворе. Уже все ушли. И вот время четыре часа, а мы сидим и говорим: сорок дней. Она в Самосделке похоронена, и мы не смогли к ней съездить. И вот сидим и горюем по ней. Двери у нас были все открытые. Ну, как народ шел, мы все двери открыли. И вот тишь: ни ветра, ничего. И только раз дверь (она была открытая) хлоп и захлопнулась. Главное, ни ветра, ничо, и дверь ток раз, душа улетела и дверь закрыла. И нас осенило: она закрыла за собой дверь».

Как правило, душа умершего человека приходила к односельчанам во сне. Она также могла проявляться в виде дуновения ветра, что было заметно по колебанию огня свечи. По истечении сорока дней со дня смерти душа исчезала. Душа попадала в рай или в ад не сразу, сначала происходил страшный суд, до него, в течение сорока дней душа не покидала дом. В ее присутствии нельзя было ничего делать, в том числе производить в доме уборку или готовить пищу. Тем не менее, можно было разговаривать о усопшем, вспоминая его только с хорошей стороны.

Массовое поминание усопших происходило в Радонскую на Пасху, так как в этот день разрешено было поминать всех усопших, в том числе утонувших и повесившихся. Повесившихся жителей села хоронили на том же бугре где располагалось и основное кладбище, но в стороне. Некрещенных младенцев также хоронили отдельно. Радонскую отмечали после Пасхи один раз в год, для чего специально ехали на кладбище. Смерть на Пасху считалась хорошим знаком, так как это был праздник Христа. В принципе, смерть в любой праздник была счастливой, так как считалось, что такие люди попадали в рай.

Перед захоронением, гроб с телом усопшего несли в церковь для отпевания. В начале траурной процессии несли крышку гроба, затем венки, потом гроб с усопшим. Далее, за гробом, следовали молящиеся пожилые женщины, после них – причитающие родственники. Гроб несли четыре человека, при этом родственникам его нести было нельзя.

Родственники усопшего в это время подавали милостыню детям, потому что считалось, что они – ангелы. Первому встречному подавали чашку с блюдцем и платок. Главным было не обидеть усопшего, отдать ему последний долг.

По традиции все вещи покойного клали в гроб. Для сохранения тела в гроб также клали рис, соль, топор, иголку, лили марганцовку. Волосы собирали и клали в гроб отдельно. Гроб отделывали не тканью, а «обоем». Если умирала женщина, то гроб оббивали розовым материалом, если мужчина – голубым. Односельчане узнавали о усопшем по кресту, который выставлялся на улице. Двери дома специально оставлялись открытыми, чтобы как можно больше людей могло проститься с усопшим. Кроме того, усопшего нельзя было оставлять в одиночестве, поэтому у гроба всю ночь сидели близкие родственники. На ночь перед образами ставили хлеб и воду.

Похороны проходили на третий день, до двенадцати часов дня. Во время прощания, усопшего целовали в лоб. Гроб проносили через все село, чтобы усопший имел возможность попрощаться с односельчанами. На кладбище умершего было принято провожать со свечами, при этом, гроб с усопшим мужчиной несли мужчины, с женщиной – женщины, с ребенком – дети. Гроб изготавливали длиной в два метра, а яму копали глубиной в семь локтей, так как считалось, что при наступлении конца света земля будет гореть на семь локтей.

Копали могилу заранее, но перед похоронами могилу закрывали, чтобы в ней не скапливались нечистые силы. Могила к захоронению готовилась на третий день после смерти человека, непосредственно перед похоронами. За рытье могилы обычно не давали денег, только кормили. Гроб в могилу опускали на полотенцах. На могиле в ногах усопшего ставили крест и посыпали холмик зерном. Также на могилу было принято сажать цветы. Считалось, что на кладбище ходить опасно, так как по нему бродили души умерших, а их нельзя было беспокоить. При этом, кладбище находилось в шести километрах от села, а местные жители называли его «могильник».

Сильный плач по усопшему не был принят. В течение сорока дней после смерти человека, женщины носили черный платок. Кроме того, до истечения сорока дней с момента смерти нельзя было посещать свадьбы, употреблять алкоголь, и в целом, весело проводить время.

На поминки готовили постную пищу: тыквенную кашу, щи постные с фасолью, картофель, капусту, похлебку из ржаного хлеба, блины, кисель, квас. Употребление мяса во время поминок считалось грехом, вместо него употребляли рыбу. В начале поминок читались молитвы, после чего ели кутью. Поминки происходили на девять дней, двадцать дней, сорок дней, полгода и год. После похорон и поминок обязательно шли в баню, для того чтобы смыть грех. В случае, если поминки выпадали на пост, то блюда менялись. В любом случае, горячие блюда не употреблялись.

Умерший младенец считался не грешником, а ангелом, поэтому плач по младенцу был строго запрещен. Мальчикам-младенцам шили кальсоны, рубашки, белые халаты и саваны с кружевами. Кормили сначала бабушек, которые читали молитвы, потом мужчин и женщин. Если умирал ребенок, то сначала кормили детей, потому что считалось, что дети – ангелы. На стол запрещалось класть вилки, так как усопший мог выколоть ими глаза.

Молодых девушек в случае смерти одевали в белое свадебное платье, фату, белые чулки и чувечки. Также обязательным элементом одежды был пояс, так как полагали, что на Божий суд нужно идти «подпоясавшимся». Усопших мужчин одевали в халат черного цвета, так как считалось, что на Божий суд мужчина должен идти в халате, а саваном прикрываться, чтобы его лица не была видно, при этом икону в гроб не клали.

Сведения об особенностях распространения и использования ОНН

Передаётся из поколения в поколение бытовым образом, публикация материалов сельского краеведа И.Л. Яковлевой

Ссылки на библиографическое описание ОНН

«Смерть, говорят, всех прощает…» (материалы о похоронно-поминальной обрядности старообрядцев-кулугуров с. Хмелевка) // Традиции живая нить (сборник материалов по этнографии Астраханского края). Выпуск 8. Астрахань., 2003. С. 19-34